Михаил Лесин: Я готов говорить с редакцией «Эха»
Опубликовано: 04.09.2018
14 ноября «Эхо Москвы» опубликовало на своем сайте письмо председателя Совета директоров «Газпром-Медиа» Михаила Лесина, адресованное главному редактору радиостанции. Как следует из текста письма, 21 ноября пройдет заседание совета директоров, где будут вынесены на обсуждение три вопроса, в том числе — о главном редакторе.
Мы позвонили Михаилу Лесину, чтобы взять у него комментарий, но разговор, неожиданно для обеих сторон, продолжался около часа. По словам Лесина, мы практически услышали его речь на предстоящем совете директоров. Публикуем главные тезисы разговора .
« Венедиктов сказал мне, что не может потерять лицо »
Естественно, мотивацией для проведения собрания послужило поведение Плющева. Как первоначальное, так и последующее. Моя бурная негативная реакция была именно на его финальное высказывание.
Если бы этот твит был высказан в адрес оппозиционера, то все начали бы критиковать человека, который написал его. Мол, какой позор. Меня возмутил тот факт, что общественность оправдала Плющева, потому что он либеральный журналист.
Мне все звонят и задают вопросы с таким воинствующим непрофессионализмом, что я кладу трубку после первой минуты. Нельзя смешивать личное с профессией. Кем бы Иванов ни был, существуют такие дефиниции, как семья, дети, жена, здоровье, смерть. Неприлично касаться этих вещей.
В 90-х годах я был активным участником всех политических войн и игр, но у нас было святое правило: мы не имеем право трогать жен и детей.
Я взорвался именно после третьего твита. Сначала я позвонил Венедиктову утром, когда увидел блог по поводу этой новости на сайте «Эха», и сказал: «Сними, Леша, блог». Он ответил, что пропустил блог и не читает твиттер. Через некоторое время после нашего разговора вышло хамское извинение Плющева за форму вопроса. А потом третий твит о том, что вопрос будет поставлен по-другому. Тогда я не выдержал и позвонил снова Венедиктову. Я ему объяснил, что он должен уволить Плющева по одной простой причине: я ему позвонил, он поговорил с Плющевым и объяснил ему недопустимость ситуации, а ровно через сорок минут возник третий твит. Выходит, что главный редактор не смог привести в чувства своего сотрудника? Я сказал Венедиктову, что у него есть время до 11 утра. И если он не примет решение, то это сделаю я. Венедиктов заявил, что не может потерять лицо. Тогда в 11 утра я позвонил генеральному директору и сказал: сделайте приказ об увольнении Плющева.
Я не мог не отреагировать на эту ситуацию по целому ряду обстоятельств. Вас не смутит, если на последней странице вашей газеты появится объявление о предоставлении сексуальных услуг? Смутит, конечно. Потому что у вас есть внутренне понимание того, что вы делаете, внутренняя гордость. «Эхо Москвы» — серьезная политическая станция, представляющая огромное количество позиций. Это значит, что нужно поддерживать свой облик и имидж, соответствовать тем параметрам, которые вы же сами задаете у себя в эфире. А то получается, что родители себя в гостях хорошо ведут, а дома морду бьют?
« Я не спорю, что увольнение было незаконным »
Я прекрасно это понимал, когда отдавал приказ. Я даже согласился с Венедиктовым, что это было незаконно. Я предложил главному редактору и редакции обозначить свою позицию в этом процессе. На что мне открытым текстом было заявлено: «Руки прочь!» Я не могу в таком политическом активе руководствоваться тем, что меня не слышат. У меня есть собственная точка зрения, я представитель акционеров, совета директоров этого акционерного общества. Меня обязаны слышать. Редакция могла бы быть простой: извиниться за происходящее, согласиться, что сотрудник поступил плохо. Передо мной — не нужно. Оскорбили не меня. Это не было моим личным делом.
Да, Венедиктов принес свои извинения. Но он сделал это под давлением, когда понял, что ситуация будет развиваться. Он извинился, а потом добавил: «Я главный редактор и буду здесь единолично принимать решение». Через час Плющев вышел в эфир и опять начал касаться этих тем. И что дальше? За что главный редактор несет ответственность?
« Вы думаете, что мне так хочется закрыть «Эхо Москвы »?
Венедиктов сейчас декларирует, что наш разговор состоялся по его инициативе. Но это не так. Я его вызвал к себе в понедельник и сказал: «Леша, прими решение. Я готов отменить приказ об увольнении — не вопрос. Я согласен с тем, что принял незаконное решение и дал команду генеральному директору. Я этого не скрываю. Но ты прими хоть какое-то решение. К примеру, объяви публично, что Плющев уходит из эфира на два месяца, перевоспитывается, редакция принимает все силы, чтобы поправить моральный облик Плющева. Может, это и бессмысленно, но ты хотя бы скажи об этом. Не может быть в этой истории только один пострадавший».
Вы думаете, что мне так хочется удавить Плющева, выгнать Венедиктова и закрыть «Эхо Москвы»? Или вы считаете, что у меня для этого мало ресурсов, знаний, опыта и характера? У меня и до этого была масса возможностей для принятия такого решения. И вообще, это надо было делать на входе, — когда я только входил в эту позицию, а не ждать целый год, чтобы реализовать свою мстительную сущность.
« Конфликт носит абсолютно личностный характер »
Венедиктов поставил меня в неловкое положении. Я должен довершать начатое дело. Мы же не можем так наплевательски относиться к акционерам. Конфликт не носит существенного политического характера. Я очень аккуратно с этим активом в течение года обращался. Все претензии политического характера или вопросы, которые у меня возникали, я решал достаточно человеческим путем — выслушивал позицию Венедиктова и обозначал свою. Для меня это нормальный рабочий процесс.
Венедиктов всегда был для меня умным и талантливым политиком, много лет лавирующим между всеми акционерами, политическими силами. Он был для всех удобным. Все эти мифы, что он супердемократичный и либеральный, оставьте себе. Но когда я столкнулся с ситуацией с Плющевым, то очень удивился. Я не понял, что произошло с Венедиктовым.
« Главный редактор должен смотреть в окно и понимать, какая погода снаружи »
За ним стоит большая редакция. Эти люди пришли к нему, зная, что он хороший эксперт по погоде снаружи. Они доверяют его авторитету. Он несет за них ответственность и должен вести себя в соответствии с погодой. Я ему честно и откровенно сказал: «Леша, что с тобой? Мы год держались, ты не давал мне повода для политического всплеска эмоций. А сейчас ты даешь мне в руки аполитический, человеческий, моральный повод личного конфликта». Венедиктов признал, что ошибся. И все. Если ты ошибся — так исправляй. Конфликт был бы исчерпан.
« Я готов говорить с редакцией «Эха »
Мне был объявлено, что я в очередной раз своими грязными руками преступил закон — уволил журналиста. Хотите по закону? О’кей. Будет все по закону — вопросы будут решаться на совете директоров. Если кому-то не понравится его решение, то он в соответствии с законом сможет пойти в суд. Будет ли вынесено на обсуждение вопрос об увольнении Венедиктова, я не знаю. Как пойдет… Может быть, Венедиктов встанет после моей пламенной речи и скажет, что все осознал.
С моей стороны был послан сигнал, дана возможность исправить ситуацию. Я и с сотрудниками «Эха» готов говорить — приехать к ним и объяснить свою позицию. Не посадить их за свой стол и с грозным видом прочитать лекцию о морали, сидя во главе стола, а приехать к ним в редакцию.
« Есть вариант, что все закончится мирным путем »
Собрание совета директоров пройдет в пятницу. В СМИ пишут, что оно будет внеочередным. Но кто это придумал? Совет директоров не может быть плановым или внеплановым. Он собирается по мере необходимости и обсуждает насущные вопросы акционерного общества.
Есть вариант, что конфликт решится мирным путем — стороны сформируют взаимоприемлемую позицию. Я со своей стороны подтверждаю, что у меня нет агрессивной самоцели уволить Венедиктова. Но вы ведь понимаете, если я сейчас опять объявлю, дам ему сигнал, что готов к поиску компромисса, а он возьмет и в очередной раз пошлет меня куда подальше через какое-нибудь СМИ, потому что он главный редактор, то у меня будут отрезаны все пути к отступлению. Не будет еще одного шанса как-то спасти эту ситуацию. Останется только один вариант — «удавить».
Мы отправили этот текст главному редактору «Эха Москвы »...
- Я очень рад, что Михаил Юрьевич впервые признал тот факт, что приказ был незаконным. Это очень важно для наших журналистов. С понедельника у меня лежит заявление, подписанное Плющевым, об уходе в отпуск на два месяца. Оно ждало именно этого момента. Я действительно вижу со стороны Лесина поиски нормального выхода из ситуации. Жалко только, что мы говорим с ним через прессу.
Во вторник в 20 часов будет встреча журналистов «Эха Москвы» с главным редактором по поводу моей позиции. Было бы правильно пригласить Михаила Юрьевича на эту встречу. С моим участием или нет.
Я еще раз повторяю: твит Плющева безобразный. Я извинился в прямом эфире перед Ивановым. Плющев сделал это в той форме, в которой умеет. Воспитывать моральные качества в сорокалетнем человеке я не считаю возможным.
Оригинал